Истории

Голливуд оценил «Женщин ГУЛАГа»

Фильм «Женщины ГУЛАГа» Марианны Яровской оказался в шорт-листе премии «Оскар». Завтра, 22 января 2019 года, академики отберут пять фильмов из десяти, вошедших в шорт-лист, которые будут номинированы на премию.

«Я, наверное, осталась живая, чтобы правду вынести», — говорит одна из героинь документального кино «Женщины ГУЛАГа» (Women of the GULAG) режиссера Марианны Яровской. Фильм был отобран в числе десяти из 104, поданных в категорию «Лучший короткометражный документальный фильм». Во вторник, 22 января, после голосования академиков будет объявлено, какие пять фильмов станут номинантами на «Оскар». Но уже сейчас можно сказать, что это первый случай за 33 года после распада СССР, когда в шорт-лист премии «Оскар» попадает фильм женщины-режиссера из России.

Марианна снимала фильм на протяжении семи лет. Из десяти интервью с выжившими заключенными женщинами сталинских лагерей в фильм вошли только шесть. Три героини за эти годы скончались. Марианна Яровская говорит, что во время съемок ее не покидало ощущение погони за уходящим поездом: «Это последние свидетельства, документ эпохи, их скоро не будет». Поэтому этот фильм очень важен для современной России, где в учебниках Сталина характеризуют как эффективного менеджера, а не как палача.

«Эта тема совершенно новая для Голливуда, мы имеем все шансы попасть в номинанты, — считает режиссер. — А если нас номинируют, то в России должны будут нас заметить».

Не «Собибор»

Интерес российских СМИ к «Оскару-2019″ сошел на нет, как только стало известно о том, что фильм Константина Хабенского «Собибор» в шорт-лист премии не попал. При этом никто как будто не заметил картину Марианны Яровской.

«Думаю, просто они не знали, кто я такая, — Марианна Яровская улыбается. — Поэтому это было для них абсолютно неожиданно. И потом они рассчитывали на фильм Хабенского «Собибор».

Минкульт сотни тысяч долларов потратил на пиар. Я находилась здесь, я видела, как сильно они пытались пиарить этот фильм, создавать рекламу «Собибора». И поэтому, когда объявили шорт-лист, нас не заметили, отчасти потому что не знали, отчасти потому что все новости были про то, что «Собибор» не вошел в шорт-лист».

Режиссер считает, что «Собибор» по большому счету и не мог войти, потому что просто надо знать, как здесь работают. На начальном этапе самое важное — это хорошо рассказанная история. Рекламируй — не рекламируй, но если история плохо рассказана, реклама никак не поможет.

«Академики придут, они будут есть икру, пить шампанское, но они потом все равно придут домой и проголосуют так, как они хотят проголосовать. Они (чиновники Минкульта. — Прим. ред.) сделали неверную ставку на «Собибор» как на фильм о холокосте, который является, на мой взгляд, отчасти неискренним, конечно, не мне судить об этом. Получилось очень поверхностно. Главный критерий здесь — это хорошо рассказанная история, чего не было здесь».

Потомок режиссеров, актеров и писателей

Марианна Яровская родилась в Москве, в биографии ее семьи — три поколения актеров, режиссеров и писателей. «Дед был актером МХАТа и «Ленфильма», играл в фильме «Чапаев», прадед — брат Петра Боборыкина, автора романа «Китай-город», — рассказывает она. — Неродной прадед Виктор Гольцев был главным редактором издательства «Русская мысль». Наследственно я из этой среды. Мама Марианна Яблонская — женщина-режиссер, писательница, драматург. Недавно я издала ее книжку».

Марианна закончила факультет журналистики МГУ, работала в «Намедни» у Леонида Парфенова корреспондентом и редактором новостей на ТСН в начале 90-х. В 23 года уехала в Лос-Анджелес, где закончила отделение кинопроизводства в Университете Южной Калифорнии (USC).

Ее выпускной фильм «Нежелательные» (Undesirables) получил студенческий «Оскар». Тогда она стала первой русской женщиной-режиссером за всю историю студенческого «Оскара», получившим эту премию.

Это был фильм о кампании мэра Москвы Лужкова перед международной молодежной олимпиадой, когда из города были депортированы бомжи и нищие. «Этот студенческий «Оскар» прошел абсолютно незаметно. Единственный, кто мне позвонил — это было, кажется, в 2001 году, — русский журнал Vouge. Я им отказала, я сказала, что увы, у меня такая тема серьезная, а вы со своим глянцевым журналом! Я до сих пор жалею о своем отказе, потому что лучше бы Vouge поднимал такие важные российские темы. Можно было накраситься, красиво выглядеть и быть в журнале Vouge, но с такой темой».

Однако, если для России это прошло незамеченным, то для Америки — нет. Марианну оценили ведущие кинокомпании, и она легко построила карьеру, работая с большими театральными фильмами, на National Geographic, как продюсер и как исследователь. «В промежутке, я сделала один фильм — на полчаса, который показали в 30 странах. Holy Warriors («Святые воины»).

«Женщины ГУЛАГа» — мой второй фильм, который заметила Академия.

Семь лет

Семь лет назад Марианну Яровскую пригласил Ральф Аппельбаум (Ralph Appelbaum Associates), чтобы она сделала видео для экспозиции — открытия Музея холокоста в Москве.

«Тема была интересная и я приехала и поняла, что музей открывается в бывшем помещении галереи «Гараж». Я подумала, как прекрасно, у них самый большой в мире музей. И тогда у меня возникла параллель, и я решила сходить в Музей ГУЛАГа. Это прекрасно заниматься Музеем холокоста, это большая общемировая тема, а есть внутренняя тема, которой больше некому заниматься.

И я увидела этот старый музей, с небольшим помещением на втором этаже — две маленькие комнаты. Я приехала в Америку в раздумьях».

Марианна вспоминает, что в момент ее отъезда из Москвы на учебу в Лос-Анджелес, в конце 90-х о сталинских репрессиях писали и говорили: «Была масса фильмов, книг на эту тему, где про Шаламова или Солженицына говорили на каждом шагу. Все это печаталось, публиковалось, архивы были открыты. И то, что произошло за последние 15 лет, просто повергло меня в недоумение. Все сошло на нет. Тогда у меня возникла идея этого фильма. Я думала, что мы сейчас, как Спилберг для проекта «Шоа», будем у всех брать интервью, у всех оставшихся живых, но мне немного сузили задачу, сказали, в живых почти никого не осталось, не нужно масштабно, сделай что-то поменьше. И как говорится, когда хочешь что-то сделать, из трех качеств: быстро, качественно и дешево — надо выбирать два. Иначе не получится. И мы выбрали дешево и качественно, поэтому этот фильм занял невероятное количество времени. Семь лет».

В Стэнфорде во время конференции по сталинизму Марианна познакомилась с Полом Грегори ((Dr. Paul Roderick Gregory, декан факультета экономики Университета в Хьюстоне), который за 2012-й написал книгу «Женщины ГУЛАГа», и эта книга, ее герои стали основой для фильма. «Мы начали собирать деньги краудфандингом, мы приезжали несколько раз в Москву и в конце концов нашли идеальную команду, с которой можно было сделать хороший фильм».

Оскароносная команда

Когда производство фильма подходило к концу, стало ясно, что его можно и нужно подавать на «Оскар».

«У нас в команде два продюсера — Марк Джонотан Харрис и Митчел Блок — оба лауреаты нескольких премий «Оскара» за документальное кино. У Митчела фильм Poster Girl — про девушку-ветерана, у которой посттравматический синдром.

Марк снял фильм Kindertransport о том, как из Германии накануне геноцида вывозили еврейских детей в Лондон. Я работала на нем исследователем. Вот такие у меня исполнительные продюсеры», — не без гордости говорит Марианна. — Наш композитор — Марк Адлер, он работал с Дэвидом Линчем. Все эти люди, они посмотрели материал и сказали: «Конечно, мы за это беремся». Они помогли сделать это на голливудском уровне. Тем более, раньше Голливуд молчал на эту тему. Видимо, не знали, как подойти к ней.

Все, что известно Голливуду на эту тему, это фильм Михалкова «Утомленные солнцем». Но этот фильм сделан не с точки зрения простого заключенного, а с точки зрения самого Михалкова на коне на Красной площади. А мы с другого ракурса эту тему раскрываем. То, что мы первопроходцы, мы поняли уже задним числом, и это был шок».

«Мы застали их последние месяцы»

Героинь для фильма Пол Грегори нашел в Гуверовских архивах Стенфордского университета. «Это самый большой архив в мире по этой тематике вне России. И потом постепенно архивы в России начали закрываться, особенно для иностранцев. В Гуверовском институте Пол нашел мемуары Адиль, крестьянки Феклы и еще всякие мемуары женщин, которых уже не было в живых. Он начал писать по ним книгу, нашел и познакомился с Адиль и Феклой. Они с большим удовольствием с ним общались. Когда я приехала в Москву, уже мы с ними дружески общались. Потом я зашла в «Мемориал», у них тоже большие архивы. И я нашла сценаристку из ВГИКа Наташу Возиянову, которая отсмотрела 50 разных интервью. Так мы нашли еще несколько женщин, истории которых нас особенно тронули. Не было никаких проблем с ними про это говорить, потому что, чтобы вылечить какую то травму — один из способов терапии — об этой травме рассказать кому-то, кто хочет об этом услышать. И для них это был такой способ терапии. Мы на них не давили. Мы пытались услышать от них то, что они сами хотели нам рассказать».

g-1.jpg

Фекла Андреева скончалась в январе.

Фильм состоит из монологов женщин, которые рассказывают о своей искалеченной судьбе. Документальных видео или фото свидетельств тех времен очень мало, разнообразить ленту удалось рисунками самих женщин-заключенных, которые изображали тяготы тех времен.

«Кто-то мне сказал: «Ваши женщины не двигаются» — да, они точно не двигаются, потому что когда тебе за 90, то максимум, что ты можешь — разлить чай и полить на кухне цветы. Нам сильно повезло, что Надежда Левицкая (одна из героинь фильма, бывшая ассистентка Солженицына) смогла пойти с нами на кладбище. Она сделала безымянную пустую могилу своих расстрелянных и погибших в ГУЛАГе родителей.

g-2.jpg

Такой кенотаф, какие раньше делали римским воинам погибшим далеко от родного места. Могилу, в которой не лежат ни отец, ни мать. Отец был исследователем, заведовал лабораторией цитологии, изучал какие-то цветы — их-то она и посадила на могиле. Она съездила с нами на Бутовский полигон, а уже через год сломала ногу и уже никуда не могла ездить. Дело в том, что мы действительно застали их последние месяцы. Три наши героини, уже умерли. Мы просто создали документ эпохи, последние свидетельства, потому что их больше уже нет и не будет».

Съемки фильма проходили в Абхазии, на Урале, в Подмосковье, Петербурге и на Дальнем Востоке.

В кино также вошли кадры современной России — как москвичи отмечают день рождения и смерти Сталина. «Есть кадры двойника Сталина, с которым фотографируются желающие, — говорит режиссер. — Меня это шокировало в том смысле: а, что если заменить Сталина на Адольфа Гитлера и поставить в центр на главной площади Берлина и посмотреть, долго ли он там простоит и много ли народу будет с ним фотографироваться? Мы хотели чуть-чуть показать современность, потому что всех этих женщин надо было поставить в контекст. В длинной версии фильма (53 минуты), снятой специально для России, мы немножко показали то, как они живут сейчас: в нищете живут, понятное дело, еле выживают. Фекла была совсем больная. Мы оплатили ей операцию на глаза во время съемок».

Выжившие

Фильм длится 40 минут в версии для Киноакадемии. Всего на него потрачено около 350 тысяч долларов, из которых около 30 тысяч удалось собрать на краудфандинговых площадках. 100 тысяч — исследовательский грант National Endowment for the Humanities.

«В общем это чудо, что мы закончили фильм. Мне кажется, это самое главное достижение. Получим ли мы эту номинацию во вторник и после номинации получим «Оскара» или нет — самое главное достижение — это довести работу до конца».

«В чем победа этих женщин — они survivors, они выжили и пережили всю эту систему. Но вот сегодня памятник Сталину снова стоит на Красной площади, к нему несут гвоздики и снова все это живо и поддерживается. Запрещается фильм «Смерть Сталина» непонятно зачем, потому что это совершенно замечательный фильм и с исторической точки зрения, его делали абсолютно осведомленные люди. Эта черная сатира, она никак не оскорбляет какие-то чувства — зачем из страха его запрещают? Когда это все сумасшествие пройдет, а оно пройдет рано или поздно, и начнется этот разговор — этот разговор начнется как раз тогда, когда кто-то еще не старый, сделает такой фильм и, допустим, ему дадут «Оскара». И им надо будет его посмотреть и как-то на него отреагировать. И мне кажется, что как раз те, кому сейчас 15−20 лет, им будет интересно, что произошло с их прабабками или прадедами и, посмотрев его, они, может быть, возьмут айфон и запишут у своих бабок интервью, потому что это естественно интересоваться тем, что произошло в твоей семье. И если мы получим «Оскар», то игнорировать фильм будет уже невозможно».

Ирина Волкова, монтажер: «Я постоянно рыдала»

«У меня на кухне на стене висела намеченная стратегия, структура из маленьких бумажек — весь наш материал, 80 часов. Единственное, чего я боялась, и так и случилось — я нормально так рыдала от каждого просмотренного интервью. Дочка старшая проходила мимо, садилась смотреть, и тоже рыдает, я ей: «Все, давай иди в школу». Все эти женщины, они рассказывают свои истории, свои судьбы, и ты постоянно на слезе. Невозможно быть равнодушными, потому что все время было ощущение, что я с ними все четыре месяца, что я делала монтаж. И я все время думала о том, что бы было с этими женщинами, если бы с ними этого не случилось, какую они прожили бы жизнь.

Марианна попала в меня, я очень люблю про человека и сама такие фильмы снимаю. А эти старушечки, они все помнят, как будто вчера с ними было — это не может не поразить, их глаза, руки. Степень их искренности признаться в таких унизительных совершенно вещах, которые с ними делали и с другими женщинами, и со всеми людьми. Эти откровения, в крупном плане, и говорит женщина, глядя тебе прямо в глаза — до мурашек. Трогательно. Невероятно.

Они очень пожилые, это люди уходящей жизни. И мы не знаем, сколько они проживут, до премьеры доживут ли. Может, она говорит это в последний раз».

 

«За искалеченные судьбы, за расстрелянных отцов, никакого покаяния. Если мы не будем хранить историческую память, мы непременно будем впадать в очередные ошибки», — Ксения Чухарева, героиня фильма «Женщины ГУЛАГа».

 

share
print